ПЕРСОНА. Изумительная акварель Виктора Зелика

      
"Деловой Славянск" продолжает цикл встреч в творческой рубрике "Персона".  Эта рубрика проводится по инициативе и под патронатом Александра Шуткевича.

В этот раз у камина в уютном кафе "Старые друзья" мы встретились с одним из известных художников Славянска Виктором Зелик.

Признанный мастер станковой акварельной живописи, в 2014 году художник Виктор Зелик вошел во всемирный список 100 лучших акварелистов современности. Выпускник Харьковской академии дизайна и искусств.

Во время учебы в академии основополагающим для формирования художественной культуры художника стало изучение творчества М.Врубеля, В.Серова, а также художников объединения начала XX века "Мир искусства".

Работы визуальное восприятия которых дивным образом превращается в распутывание лирического сюжета, наполненного ароматами, чувствами, впечатлениями.

Картины художника всегда узнаваемы: одинокая фигура человека под зонтом, музыкант со скрипкой, прохожий рядом с ретро-автомобилем - психологический центр композиции городских пейзажей.

Работы мастера хранятся в фондах Харьковского, Донецкого, Краматорского, Славянского музеев и занимают достойное место в частных коллекциях Европы, Америки, Азии.

Далее предлагаем текстовый вариант интервью.

- Добрый день Виктор Андреевич. Рады приветствовать вас в нашей студии - кафе "Старые Друзья". Расскажите о том, как вы решили стать художником.

- Как такового решения не было. Отец у меня рисовал, но он был самоучкой из села, из деревни. Время было бедное. Но он как-то попадал, в райцентр на какие-то выставки. Тогда же подъем был такой, энтузиазм - где то двадцатые-тридцатые годы.  Любил рисовать. Потом в жизни ему помогало это рисование. Но он не стал серьезным художником, но периодически рисовал.

И вот когда уже мне было восемь лет он за меня за руку взял. Да... но надо остановиться на таком моменте.  У нас два брата было - старший, я средний. Вот и в детстве как у нас роли распределялись.  Я ползал на полу, там были мешки вот эти упаковочные,  какая-то стройка шла, дом строили.  Вот я калякал, машины какие то рисовал, гудел там, колеса как бы крутились. А брат брал табуретку и играл на баяне предполагаемом.

И вот, естественно брата отвели в музыкальную школу с 8 лет. А меня отец отвел на вокзал в ДК ЖД. По-моему это было еще до Савченко. Савченко потом уже приехал и стал руководителем изостудии.  Он тогда работал в локомотивном депо. И кстати преподавал, я вот всем напоминаю, на общественных началах. То есть бесплатно совершенно. На на голом энтузиазме.  И не скажешь, что делал это он на энтузиазме, у него были свои требования. Он все показывал, рассказывал подробно и требовательно. Он был достаточно требовательным.

И вот с 8 лет и до 19,  я с перерывами, я ходил и занимался. Просто хотелось страшно быть хорошим художником. И уже понимание было с детства, чтобы быть художником, собственно как и в любой профессии специалистом, надо много трудиться - рисовать, делать наброски, натюрморты, природу, себя, друзей.

Так оно и было, кстати, приходит какой-то друг ко мне. Я его сажу напротив, беседуем о своих делах мальчишеских, а я в это время его рисую. Это таким образом как бы повышается твой уровень. Они с готовностью сидели.

Портрет это же сложно - надо недвижимо сидеть.  А потом я уже стал поступать в институт. Все равно ходил, работал уже у Савченко. Он взял меня в бюро эстетики. На каждом заводе бы свое бюро эстетики  - там где 5-10 человек художников было. Они были цеховыми - в каждом цеху и лозунги транспаранты,  и общие для территории завода, для интерьеров и экстерьеров. Они общими усилиями все это делали.

- Где Вы учились, как получили образование?

- Сейчас просто всё платно, а в наше время нельзя было за деньги заочно выучиться рисовать, петь, танцевать, играть на гармошке.

В наше время 250 миллионов населения. И единственный в стране был заочный народный университет искусств имени Крупской в Москве.  И вот те люди, которые уже женаты и у них работа, и они не имеют возможности куда-то поступать, чтобы получить хорошее образование, они так сказать отправляли работы в Москву, им присылали лицензии и книжечки даже какие-то учебные пособия и вот таким образом они учились.

Я три года поступал. Знаю случаи, когда люди 5 лет жизни ложили, один 9 лет жизни положил на поступление в Харьковский институт.  Их было три на весь СССР - в Москве Строгановка, в Питере была Мухинка и третьим был харьковский институт. И выпускалась у нас 100 человек в год всего.

А рядом политех - там всего студентов 30 тысяч было.  И конечно сложно было поступать, не потому что я такой немощный. Я лучше всех в Славянске рисовал карандашом. Потому что школа у Савченко академическая мощная школа была. Я приезжал, но когда ты туда приезжаешь, там такие люди, там ты ниже плинтуса становится.

Сейчас это в это трудно представить какой был величайший высочайший уровень подготовки. И вот значит два года - мимо, а на третий год я поступал уже из армии. Меня отпустили, я сдал экзамен, поехал дослуживать и... поступил.

Вот это был самый счастливый момент моей жизни, когда я получаю письмо в армии в части. Там написано: "Товарищ Зелик вы зачислены студентом". А мне еще два месяца дослуживать. Сразу мысль, а вдруг я опоздаю на два-три дня, меня ж отчислят.

Я был воспитан той школой, советской.  Но, я кстати потом приехал в форме (я под Киевом служил) в Харьков, а Славянск же дальше.  Приезжаю на кафедру. Уже на день или два я опоздал. Мне сказали - езжайте домой, три дня побудете, а потом вернетесь и будете заниматься.

Я вприпрыжку помчался. Я вот за конкурс хочу сказать. Тогда триста человек поступало, как сейчас помню, брали 15 - это 20 человек на место было.

Я когда попал - вот это да! вот это счастье!  Повезло, посчастливилось! Ну и трудился собственно.  Как оказалось многие коллеги брали мои рисунки, за свои выдавали. Тогда же была система какая?

Прежде чем ты начнешь сдавать экзамены ты привозишь из дому массу домашних работ - рисунок, живопись, композицию. И приемная комиссия все на полу так раскладывает, и приемная комиссия смотрит.

А приемная комиссия там академики живописи, профессура, самый цвет нации. Они смотрят - достаточен ли уровень твоей подготовки, чтобы тебя допустить к сдаче экзаменов.

Я своих учеников к этому подводил, но оказалось что сейчас этого уже нет. Ты приезжаешь в кассу деньги заплатил и иди сдавай экзамен.  Уже таких конкурсов нет.

- Вы рисуете в технике акварели, когда вы определились для себя с этой техникой?

- Ну пожалуй главным толчком для меня стал Юрий Григорьевич Савченко - высочайшего уровня акварелист. Мы работали вместе в мастерской художественно- оформительской.  Это был филиал от Донецка.  У нас тоже был худсовет, всё было очень серьёзно. В силу того, что у него было образование всего на всего училище.

Но он заканчивал училище, пять лет тогда учили, как в институте. Тем более он учился в Харькове в моем институте. Но, как раз в то время, когда он учился, у них общие здания были - там и училище и институт были одни и те же педагоги, одна и та же атмосфера. Вот он в той каше и варился.

И вот у него был период когда он преуспел в акварели. И все это на наших глазах происходило - у нас мастерские комнаты, можно было сто раз за день забежать к нему.  Он достиг высочайшей степени мастерства акварели. У него такие маленькие шедевры были.  Сейчас это все ушло, даже в фотографиях не осталось.

И конечно подражание или попытка даже что-то такое делать... Хотя я в детстве, еще до института и раньше мы акварелью писали. То есть это была техника знакомая. Все ученические работы пишутся в основном акварелью, водяными красками. Наверно он дал толчок.

ДС - Скажите есть ли у вас какие-то любимые места для написания картин?

- Я начинал с пейзажей природы, как многие другие но как-то постепенно перетекло, где то там глубоко сидело,  перед тем как я начал серьезно заниматься уже акварелью я 10 лет перед этим  подложил на роспись по фарфору.

Это во времена Киселева, это в 90-е годы это нас было там три с половиной человека может быть на весь город, которые серьезно занимались. И иностранцы приезжали платили огромные деньги. Брали такую вазочку расписанную вручную.

В Европе ценят ручное дело, любое что ты умеешь пальцами делать - они шляпу снимают.  Я вот рисовал на этих изделиях, это были вазы, наборы кофейные и чайные, прочее.  Уже тогда стала проявляться архитектура и видно оно сидело там сзади подсознательно или бессознательно.

В общем меня тянуло к архитектуре. Везде, где был, я всегда искал интересные домики. Идешь там по улице - арочка где-то. Ну конечно город должен быть каким-то старым, или очень старым. То что у нас есть, в наших краях. Заходишь в арочку обязательно и смотришь - то балкончик интересный, какой-то. Но часто нарываешься на жильцов, которые тебя подозревают в чем-то нехорошем. И начинаешь там говорить - нет-нет, я художник.

- А, все вы художники - говорят они. И вот таким образом везде куда ни еду - в Крыму я был. Обошел все поселки сто раз. Вот так идешь вверх по улице внимательно право влево, там раз перешел, спускаешься вниз. И таким образом прочесываешь как шпион, лазутчик.  А вдруг я пропущу что-нибудь, что-то такое самое интересное?

И кстати я находил такие вещи и той же Ялте и в близлежащих поселках - Симеиз, Алупка, Алушта, Ливадия - длинный перечень, Фарос которые даже местные не знают. Подходят уже художники, они там самые знаменитые на свете, уже тысячи работ у них. Витя, а где это ты нашел?  Ты придумал? - Нет, это в Симеизе есть лестница  на пляж. Нужно старую Ялту. Сейчас это все там уничтожается тоже.

Но это естественный процесс - пластик  металлочерепица. Вот это все - жуть. В общем уродуется старая архитектура. У нас не работают законы защищающие памятники архитектуры.  А там же очень много. А Крым это вообще средоточие.

У нас только Львов. Нас возили на практику, в институте второй курс по моему закончили. И тогда было принято возить на практику. Привозят в какой-то город - к прибалтам ввозили, тогда же страна большой была, и нас возили.

Я ехал во Львов как в Донецк, понятия не имел что там такое. Привозят а там...  мама родная! Европа! Эти булыжные мостовые, эти черепичные крыши, каминные трубы. Это на каждом шагу такая история, такое заграничье. Я и сейчас говорю - не надо ни в Краков ни в Прагу ездить.  Езжайте во Львов, посмотрите. Там эти кладбища в ранг музея возведены. Музей холодного оружия,  музей архитектуры, музей аптека, там такие вещи, которых нигде вообще в мире нет.

ДС - Вы членом худсовета и в Славянском краеведческом музее и в городском. Скажите, есть ли у нас в Славянске таланты?

- Конечно есть и много. Мы видим, смотрим, отбираем. У нас проблема в чем? У нас в музее очень маленький зал, там нельзя размахнуться. В отличии от Краматорска, где несколько больших светлых комнат. Там можно в сто раз больше разместить работ, живописи и так далее.  А тут минимум, и вот приходится урезать, а люди приносят, каждый же хочет там 5, 6 или 7 своих работ выставить. Ну две-три там может, даже 4 кому-то и то навряд ли.

Один лучше другого. Вроде смотришь - их надо всех поместить и показать людям это творчество художников Славянска.

Я застал то время, когда фарфором занимался, нас приглашали в Краматорск на выставку, вот и я тоже со своей керамикой, с фарфором. Меня тогда поразило там было столько художников, столько мастерских и членов союза. У нас один Савченко был и все.  И молодежи очень много было, студентов, этот интерес к искусству. А у нас в то время нас 6 человек было, скажем так дипломированных.

Первая выставка была 6 художников, мы даже не смогли занять все много места. Постепенно стали добавляться люди.

ДС.- Спасибо Виктор Андреевич за сегодняшнюю беседу.

Вторую часть нашей встречи с Виктором Зеликом смотрите в следующем выпуске. Следите за новостями.

Деловой Славянск

Следите за новостями на нашем “Telegram-канале“