Я частица Донецкой степи… Поэзия Натальи Гордиенко

Лебедь плывёт баркасом, рассекая
Гладь озера, как ртутное желе.
Доплыл красавец до блаженства края,
А дальше – суша. Как навеселе.

Раскачиваясь важно и степенно,
Шагает по земле, что ластами об грунт.
- Смотри какой! – мальчишка откровенно.
А люди смотрят: не один в нём фунт.

Гусь-лебедь крутит головой, не зная,
Кто даст зерна – полакомиться бы.
Ведь цель – не ласки, а совсем иная,
Любимец публики, он баловень судьбы.

Но руки пусты – нет кусочка хлеба,
Что с ними «разговаривать»? Пустяк.
И, развернувшись, лебедь-гусь уходит,
Практичный. Современный. Не дурак.

***

Перед белоснежностью немею:
Вишни цвет – волны немой каприз.
Ветер пересек стремглав аллею,
Жемчуг лепестков несется вниз.

Дух земли как будто сновиденье,
Что явилось из мечты зимой.
Мая непрестанное круженье,
Лес наполнен птичьей кутерьмой.

В нем бурлит такая сила страсти
Красками и пением небес,
Что душа попала в эти снасти.
Аромат земли из пепла дней воскрес.

А заря омылась этим счастьем,
Все раскрасила – аллеи и поля.
Радостным цветения всевластьем
Мир наполнен. День прошел не зря.

***

Можно ли пресытиться весной?
Может быть, но только очень странно,
Что произойдет подобное с тобой,
Ведь весны круженье непрестанно.

Даже если грянут холода,
Дух весенний, дух блаженный, тонкий –
В пробуждении зеленого листа,
В смехе, что такой лучистый, звонкий.

О, весна, приди и закружи!
Ты наполни душу ароматом.
Лёд непонимания круши,
И взыграет в душах то, что свято.

***

Я частица Донецкой степи.
Терриконов тела в море света.
Среди зелени сочной они
Как скитальцы, что бродят все где-то.

Они смотрят на мир голубой,
В вышине распростершийся чудно.
Горизонт удивлен синевой,
Той, что с неба спуститься не трудно.

Все безумно живое. Трава
По обочинам пыльным крадется.
Жизнь всегда неизменно права.
Солнце, с неба взирая, смеется.

***
Донбасские ветры несутся с надрывом
И хлещут наотмашь потоком времён.
Вселенских небес лучезарным прорывом
Бушуют над полем. Трав низок поклон.

Где взять красноречие ярче, правдивей,
Чем буйство пространства и ворона крик?
Лишь вихря круженье, и нет справедливей
Законов природы. В них Бог лишь проник.

   ***

 В Донбассе есть так называемые «дыры». Кустарная добыча угля.

ДЫРЫ В ПРЕИСПОДНЮЮ
Жуткая обыденность смертей.
Мужики вгрызаются зубами
В черный труп планеты. Тополей
Шелест где-то там, а здесь – цунами.

Волнами подходит темнота
К горлу, но не рассказать словами,
Как звучит в утробе пустота.
Черных дыр пространство – страха знамя.

И ползут в кромешный стон ночи
На локтях, на костылях сознанья.
Погляди и, обомлев, смолчи:
Нет страшнее в жизни испытанья.

Вот рассвета брызнула слеза,
Только парень уж давно не спит.
О, проклятье – ужаса стена!
Вновь виденье – друг в дыре зарыт.

Колька – золото, чистейшая душа,
Лез за жизнью, а обрёл покой.
Вот к могиле снова не спеша
Друг пойдет. Он в жизни как изгой.

***

Осеннее шуршанье Святогорья
И колокола голос над землёй.
Пастельные оттенки предвечерья –
Совсем не то, что откипевший зной.

Здесь аура – бальзам, как наслажденье.
А воздух, что хрусталь. Такого больше нет.
И чувствуешь душою провиденье.
Небо – колодец, в нем – глубин букет.

В предзимье небо хмурится, вздыхая,
А в ясный день осеннего тепла
Оно глядится в отраженье рая,
Предельно золотого – кругом голова!

Есть в Святогорье та необъяснимость,
Которую всегда я с наслажденьем пью.
Нет, не банальность, затёртая красивость,
А первозданность. Поклонимся соловью!

Восславим небо, очень голубое,
В реке, как в жизни, дней бесконечный бег.
А вечность, будто друг. Тихо с тобою
Она беседует. Награда – первый снег.

Здесь невесомость – будни. Покрывалом
Она укутывает дуб, наивный лес.
Идти по тропке и шуршать листвой. Так мало
Нужно тогда, когда душой в тиши воскрес.

***

Целебными звуки бывают.
Они раздаются тогда,
Когда тени Духа витают.
А колокол - будто река.

Плывёт звук неспешно над лесом,
В пространстве как птица парит.
Искрящимся на солнце весом
Над лугом и лесом царит.

Как будто рука провиденья
Тот звук, что пространства печать.
Гармонии путь, вдохновенья, -
Умом его нам не понять.

***        

В ХРАМЕ

Пришла с растрепанной душой.
Храм. Тишина и гулкий голос Бога.
Взглянула: свет свечи – с мольбой,
Кристально чистой, будто недотрога.

Душа стремится прикоснуться
К вершине, где царит покой.
Не в холод – в благо окунуться,
Почувствовать, что Бог – Он твой.

Глаза святых полны печали –
В них Вечности бесстрашный зов.
И голос… Он посланник дали,
Лишает тягостных оков.

***

Напоить энергетикой чувства
Нужно душу, иначе – невмочь.
Свет молитвы … она безыскусна
И душе может в чем-то помочь.

Разговора с Всевышним тональность
Нужно взять, будто ноту струной.
И земная сама материальность
Станет просто горящей свечой.

****

КПП Майорск

 Нас разграничили просторы и столбы.
Табличка «Мины!» - бред, а может сон?
Но, плечи опустив, неспешно мы
Идём туда, где мира был кордон.

Пять лет, что перепахан чернозём
Неспешных будней. Оценили благо
Спокойствия былого. Мы идём
По грани дней. А жизни лист – бумага.

Всё скомкано, промокло. Вот горит
Сухая поросль вдоль степной дороги.
Минута каждая о прошлом говорит,
Но нет туда пути, как нет подмоги.

Запутались в страстях. Жара кипит
В очередях огромных, как удавы.
Военное же время – наш гранит.
Безжалостно. Мы неизменно правы?

Уверенности нет теперь ни в чем.
О ней молчим – хотим мы только выжить.
Пенсионер – страданья пилигрим.
На лицах пыль степей. Как дом приблизить?

«Показывайте сумки, господа», -
Раздался голос. Вот она – реальность!
Мелькает шум маршруток, города …
Смириться нужно – наша это данность.

Когда не знаем, но настанет день,
Шлагбаум - рудимент несчастий
Исчезнет. Войн ненужных параллель.
Не будет пуль шальных, как и ненастий.

                               х х х

 Сказать хочу я не о тех, кто – «наши»,
Не стоит и о "ваших" говорить.
Не в этом дело. В головах немало каши, -
Абсурдный повод ближнего убить.

Очнись – вокруг цветение блаженства.
Акаций гроздья – праздник бытия.
Весной разлито щедро совершенство.
Что нам делить? Все в нас, сказала б я.

А вместо этого мы что-то рьяно делим,
Доказываем, спорим. Автомат
Стал аргументом. Он, скажи, приемлем?
Христос сказал: братоубийство – ад.

Мы – дети звезд, единого пространства,
Пусть даже не поймём, в чем жизни суть.
В любви лишь высшее извечно постоянство,
А Бога невозможно упрекнуть.

                   ***

 РАЗДУМЬЯ О РВАНЫХ ДЖИНСАХ

Что значит жить всегда в полутонах?
Не выделяться, серым быть, как мышь,
Тише воды, ниже травы. Даже в горах
Не ведать ощущения: ты летишь!

Быть усреднённым, скромным, как кирпич.
В стене не выделяться ну никак.
Ты шепчешь тихо – вовсе не кричишь,
А если мысли вслух, тогда – чудак.

Но серым быть не модно. Это так.
И стричь всех ножницами, будто бы кусты,
Теперь не выйдет. Нет, не кавардак –
Разноголосье мнений. Мы не так просты!

Теперь быть ярким вовсе не грешно:
Другое время и другой расклад.
Оригинальность – это не смешно.
Живём иначе. Каждый день, что клад.

Эмоций фейерверк и впечатлений рой –
Для молодёжи будни. Это драйв.
Не осуждай – такой теперь герой.
Дворец из дней, а вовсе не сарай.

Я принимаю многое. Никак
Мы жить могли тогда, в полутонах.
Другое было в мыслях и мечтах,
И не расценивай сегодня, будто крах.

Но всё же не со всем согласна я,
Идя по улицам и глядя на людей.
Вот в парке праздник, в уголке – скамья,
И парень с девушкой сидят на ней.

Костюмчики как будто у бомжей,
А эта мода - за пределом чувств.
На джинсах дыры, нити – блеск ужей.
Эстетика? Исчез он, дух искусств.

Брюзжать не буду, нагонять тоску,
Но в джинсах драных смысла, правда, нет.
Хотя, пожалуй, извиненья принесу,
Ведь вентиляция, не страшен экскремент.

Закончить чем не знаю этот стих.
Меж поколеньями стирается барьер.
Мелодия звучит, и ты притих.
Взмах крыльев времени, и с места мчишь в карьер.

Оно для всех одно. Мы путники. Плывём
Рекою времени. Пороги и мосты.
Под небом праведным как можем, так живём.
Свои у каждого каноны красоты.

***

Невесомость одуванчика воздушна,
Платье – диво, но его уж нет.
А природа к нам не равнодушна -
Лето, улыбаясь, шлёт привет.

И неважно, в чём царит гармония.
Чистота её – что кисть творца.
Снега хруст – прекрасная рапсодия,
Дождь послушай лучше до конца.

Вдруг расскажет что-то очень важное,
Тайну приоткроет. Он – с небес.
А мгновенье вовсе не бумажное.
В нём – пространство, ветка, целый лес.

Мы живём всегда среди сюрпризов.
Вот цветок склонился – влаги ждёт.
На обочине зелёный строй карнизов,
Но в травинке каждой – свой полёт.

Нас природа награждает щедро,
Только вот не знаем, почему.
Дождь стучит в окно. Минута мерна
Счастью брызг. В пригоршню их возьму.
Наталья Гордиенко

КАШТАН

Каштана свечи – будто откровенье.
Небесный великан несёт их смело ввысь.
В безбрежной синеве – цветов кипенье,
Взгляни – от вздохов удержись!

Но время-колдовство течёт по кругу:
Извечный и загадочный полёт.
Оно играет мелодично фугу –
Дань вечную пространству принесёт.

И вот уже цветов поблекла свежесть,
Куда-то скрылся тонкий аромат.
Кто думал, кто гадал, колючий ёжик
В листве мелькает. Не игрушка – клад!

Внутри ежа, внутри колючей плоти
Уж светится шар чудный, шар живой.
Взмахнут крылами листья, и в полёте
Замрёт испуг: не торопись – постой!

Но гладкий, чудный шар не знает страха, -
С размаха полостнётся головой,
И лопнет тесная зелёная рубаха.
Вздохнёт шар с облегченьем: «Я живой!»

Вот так и мы живём, цветём, стареем
Вот так и мы спешим прожить свой век,
Но лишь к концу пути мы понимаем,
Что душу выносить ты должен, человек!
Наталья Гордиенко